Знакомство Марины Цветаевой с поэзией Ахматовой началось в 1912 году. 9 августа Цветаева писала Е.Я. Эфрон: «Вчера мы купили книгу стихов Анны Ахматовой, которую так хвалит критика». Речь шла о первом сборнике Ахматовой «Вечер».
11 февраля 1915 года Цветаевой было написано стихотворение, в котором она признается в любви своей современнице.
Узкий, нерусский стан −
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод − в весельи, зной −
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь − озноб,
И завершится − чем она?
Облачный − темен − лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть − безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
− Кажется, четверть пятого, −
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
Еще не будучи лично знакома с Ахматовой, Цветаева писала ей восторженные письма: «Ах, как я Вас люблю, и как я Вам радуюсь, и как мне больно за Вас, и высόко от Вас! − Если были бы журналы, какую бы я статью о Вас написала! − Журналы − статью − смеюсь! − Небесный пожар! Вы мой самый любимый поэт, я когда-то − давным-давно − лет шесть тому назад − видела Вас во сне, − Вашу будущую книгу: темно-зеленую, сафьянную, с серебром – “Словеса золотые”, − какое-то древнее колдовство, вроде молитвы (вернее − обратное!) − и − проснувшись − я знала, что Вы ее напишете. Мне так жалко, что все это только слова − любовь − я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли. Я понимаю каждое Ваше слово: весь полет, всю тяжесть. “И шпор твоих легонький звон”, − это нежнее всего, что сказано о любви».
Среди сборников Ахматовой, бывших в круге чтения Марины Цветаевой, один из любимых – «Подорожник».
Единственная встреча двух поэтов, длившаяся два дня, произошла в Москве 7-го (в квартире В.Е. Ардова) и 8 июня (в квартире Н.И. Харджиева) 1941 года. Эмма Герштейн, присутствовавшая на встрече 8 июня, в 60-х годах, напомнив о ней Харджиеву, спросила его: «Они, кажется, не понравились друг другу?» «Нет, этого нельзя сказать, − задумался Николай Иванович, − это было такое… взаимное касание ножами души. Уюта в этом мало».
После смерти Цветаевой Ахматова читала ее произведения – стихи, поэмы, прозу; очень высоко оценила «Мать и музыку», назвав ее «гениальной вещью». С интересом и волнением следила Ахматова за судьбой цветаевского наследия в России – ждала публикаций, возвращения Цветаевой к своему читателю.
Спустя годы, в 1957-м, у Ардова, Ахматова принимала дочь Цветаевой, Ариадну Сергеевну Эфрон. «Марина Ивановна была у меня, вот здесь, в этой самой комнатке сидела вот здесь, на этом же самом месте, где Вы сейчас сидите. Мы как-то очень хорошо встретились, не приглядываясь друг к другу, друг друга не разглядывая, а просто М. И. много мне рассказывала про свой приезд в СССР, про Вас и Вашего отца и про все то, что произошло» − так запомнила слова Ахматовой А.С. Эфрон.
В день рождения Анны Ахматовой помещаем здесь то самое ее стихотворение, о котором шла речь в приведенном выше цветаевском письме.
Пo твердому гребню сугроба
В твой белый, таинственный дом,
Такие притихшие оба,
В молчании нежном идем.
И слаще всех песен пропетых
Мне этот исполненный сон,
Качание веток задетых
И шпор твоих легонький звон.
0 Comments